Отправлено: 14.06.06 12:48. Заголовок: договор Молотова Рибентропа

«Пакта Молотова-Риббентропа» – Договора 23 августа 1939 года, гарантировавшего невмешательство Германии, если СССР предпримет восстановление утраченных в ходе революции и гражданской войны территорий.
Дело в том, что пакт М-Р был необходим по нескольким причинам:
1. Оттянуть время начала войны с Германией.
2. Отодвинуть границу СССР, которая до пакта пролегала в 600 км. от Москвы и в 100 вро де б от СПб.

Польше мы никак ничего подарить не сможем, т.к. общей границы почти нет, к Белоруссии у них тоже никаких претензий не появиться, а вот поссорить таким образом прибалтов, хохлов и поляков между собой легко можно, да и вообще, куча перспектив открывается.


Итак, что это вообще за документ?
Это договор между СССР и Германией о НЕНАПАДЕНИИ.
Плохого в нем ничего нет!
Можно ли его с юридической точки зрения деннонсировать.
НЕТ!!!
А почему?
Да потому, что с нападением Германии на СССР в 1941г. он УТРАТИЛ ЮРИДИЧЕСКУЮ СИЛУ.
Все отношения между СССР и Германией в дальнейшем строились на основании акта о капитуляции и Потсдамских соглашений. Да и глупо выглядит отмена постфактум этого акта: типа мы сожалеем, что не напали тогда на Германию?
Итак к собственно договору никаких юридических(да и моральных) претензий быть не может.
Все претензии касаются СЕКРЕТНЫХ ПРОТОКОЛОВ, по которым СССР и Германия произвели РАЗДЕЛ СФЕР ВЛИЯНИЯ в Восточной Европе.
Кого это коснулось? Финляндии, Прибалтики, Польши.
Что касается Финляндии, то в ходе зимней войне(а она проходила при молчаливом согласии Германии именно поэтому) у нее была отобрана лишь Карелия, которая ей ранее не принадлежала(в период Рссийской империи она не входила в состав Великого Княжества Финляндского).
Теперь по поводу Прибалтики. То что она попала в сферу советскогго влияния это фактически ее спасло. Потому что в соответствии с планом "ОСТ" все ее население предполагалось ОНЕМЕЧИТЬ(!!!).
Так что благодарить они должны нас на коленях, сволочи!!
И наконец по поводу "несчастной Польши".
Во-первых территория, которую у нее отобрали не была ее этнической территорией. Граница была проведена по т.н. "линии Керзона". Т.е. даже тогдашнее "мировое сообщество" не признавало эту территорию польской. Ни единого метра этнической территории Польши мы НЕ ВЗЯЛИ!!! Более того некоторые территории, населенные украинским населением(Посянье), так и остались у Польши. К тому же после войны эти потери были компенсированы Польше за счет западных земель, отобранных у Германии(Вроцлав, Щецин и т.д.)

Учтите еще один важный момент. Польша вела до войны активные переговоры с Германией о СОВМЕСТНОМ НАПАДЕНИИ НА СССР!!!
Причем поляки очень активно торговались насчет того, чтобы немцы попозже вступили в войну, чтобы захватить как можно больше территорий. Так что никакой "подлости" со стороны СССР не было.

И вообще MAD поймите, дело не в пакте. Просто с его помощью нам хотят навязать чужую волю, чужие правила игры. И пакт "Молотова-Риббентропа" всего лишь предлог. Не будет его, придумют что-нибудь другое. Вроде "завещания Петра 1" или еще чего-нибудь на подобный манер!
Так что учите историю и попадайтесь на пропагандистские удочки!

Итак, Верховный совет СССР с подачи комиссии А.Н.Яковлева осудил пакт Молотова-Рибентропа

 Отправлено: 14.06.06 13:28. Заголовок: Re:

Пакт Мо́лотова — Риббентро́па — распространённое наименование договора о ненападении, заключённого между СССР и Германией 23 августа 1939 года. Со стороны Советского Союза договор подписывал Вячеслав Молотов, со стороны Германии Иоахим фон Риббентроп. Согласно официальной советской историографии, этот договор явился вынужденной мерой со стороны СССР, который хотел таким образом предотвратить войну с гитлеровской Германией.


Многие исследователи, однако, полагают, основываясь на секретном дополнительном протоколе к договору, что он преследовал цели раздела сфер влияния в Европе между СССР и Германией и подтолкнул Германию к началу Второй мировой войны буквально через неделю после его подписания. Существует мнение, что договор и секретный протокол фактически позволил СССР присоединить к своей территории в 1939—1940 годы страны Прибалтики (Латвию, Литву и Эстонию), Западную Украину, Западную Белоруссию, Бессарабию и Северную Буковину, а впоследствии — развязать войну против Финляндии.

Договор утратил силу в связи с нападением Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года. В течение 50 лет существование секретного протокола отрицалось.

В 1985 во главе СССР встал М.С.Горбачев, провозгласивший курс на ускорение, перестройку, гласность и новое мышление. В том же году А.Н.Яковлев стал заведующим отделом пропаганды ЦК КПСС (а в 1986 и секретарем ЦК, курирующим вопросы идеологии, информации и культуры.) и по его предложению были назначены редакторы «перестроечных» изданий – газет «Московские новости», «Советская культура», «Известия»; журналов «Огонек», «Знамя», «Новый мир» и др. [1] Начато широкое освещение недостатков и трудностей в стране, а после создания Комиссии по реабилитации жертв репрессий во главе с Яковлевым (28 сентября 1987) – кампания по борьбе со «сталинизмом».

Начиная с 1987 года в Прибалтике периодически проходили митинги с требованием признания пакта недействительным и выхода СССР. Весной и летом 1989 Верховные советы республик провозгласили суверенитет, а 23 августа 1989, в годовщину подписания советско-германского договора, десятки тысяч жителей Литвы, Латвии и Эстонии образовали живую цепь через всю территорию Прибалтики в знак протеста против пакта «Молотова-Риббентропа»

24 декабря 1989, после доклада Александра Яковлева о последствиях подписания в 1939 Договора о ненападении между СССР и Германией и секретных протоколов к нему Съезд народных депутатов СССР принял резолюцию[2] (после повторного голосования) с уникальной формулировкой:

Подлинники протокола не обнаружены ни в советских, ни в зарубежных архивах. Однако графологическая, фототехническая и лексическая экспертизы копий, карт и других документов, соответствие последующих событий содержанию протокола подтверждают факт его подписания и существования.



Согласно другой точке зрения договор с Германией, заключенный в августе 1939 г., выглядит вполне логичным продолжением предыдущих событий. В 1936 г. правительством СССР был заключен союзнический договор с Францией и Чехословакией. Когда в 1938 г. возник чехословацкий кризис, Советский Союз выразил готовность исполнять союзнические обязательства и даже провел частичную мобилизацию войск. Но Англия и Франция предпочли договориться в Мюнхене с Гитлером. Американский журналист Уильям Ширер, свидетель всех перипетий предвоенной политики, впоследствии писал:

“<...> Франция вместе с Германией и Англией единодушно исключили Россию из числа участников встречи в Мюнхене. Через несколько месяцев западным демократиям пришлось за это расплачиваться. 3 октября, через четыре дня после мюнхенской встречи, Вернер фон Типпельскирх, советник германского посольства в Москве, докладывал в Берлин о последствиях Мюнхена для политики Советского Союза”.
Сторонники этой точки зрения считают, что пакт Молотова — Риббентропа является закономерным следствием мюнхенского сговора, в результате которого возможность разбить Германию объединенными силами была упущена, вера советского руководства в союзников потеряна, и в этих условиях СССР начал свою игру на выживание. Сталин мог предложить Гитлеру только две вещи: совместный раздел Польши и экономическое сотрудничество. Однако этот союз был обречён: Советский Союз стремился сохранить независимость своей внешней политики, что расценивалось немецким руководством как потенциальная опасность. Считается, что именно по итогам переговоров с В. М. Молотовым в ноябре 1940 г. Гитлер принял окончательное решение напасть на СССР.

 Отправлено: 14.06.06 13:30. Заголовок: Re:

Говоря о заключенном в 1939 году пакте Молотова-Риббентропа, который трактуется как сговор СССР и Германии, приведший к аннексии Прибалтики, Путин напомнил, что ему предшествовали соглашения 1938 года между лидерами Германии, Италии, Великобритании и Франции, известные как "мюнхенский сговор".

Путин отметил, что "в результате "мюнхенского сговора" на растерзание нацистской Германии была отдана Чехословакия и западные партнеры как бы показали Гитлеру, куда надо идти для того, чтобы реализовать его растущие амбиции - на Восток".

"С целью обеспечения своих интересов и своей безопасности на западных рубежах Советский Союз пошел на подписание этого пакта Молотова-Риббентропа с Германией", - подчеркнул президент РФ.

 Отправлено: 14.06.06 13:31. Заголовок: Re:

Серьезные политики должны знать, что в мае 1945 года Германия, подписав акт о полной и безоговорочной капитуляции, потеряла свою правосубъектность. Она таким образом прекратила свою государственность, и потому все договоры и соглашения, которые подписал Третий рейх, потеряли правовую силу", - сказал Рогозин.

Именно поэтому, по его словам, пакт Молотова-Риббентропа не обладает юридической силой и представляет интерес только для исторических исследований.

 Отправлено: 14.06.06 13:32. Заголовок: Re:

Речи о денонсации пакта Риббентропа-Молотова не может идти, поскольку он автоматически утратил свою силу в момент нападения Германии на СССР в 1941 году.

 Отправлено: 14.06.06 13:34. Заголовок: Re:

Мюнхенское соглашение 1938 года

Соглашение, составленное в Мюнхене 29 сентября 1938 года и подписанное 30 сентября того же года премьер-министром Великобритании Невиллом Чемберленом, премьер-министром Франции Эдуардом Даладье, рейхсканцлером Германии Адольфом Гитлером и премьер-министром Италии Бенито Муссолини. Соглашение касалось передачи Чехословакией Германии Судетской области. Также широко известно как Мюнхенский сговор.

 Отправлено: 14.06.06 13:36. Заголовок: Re:

Предыстория
Перед началом Второй мировой войны нацисткая Германия без применения военной силы присоединила ряд территорий в Европе: Австрию (см. Аншлюс) и Судетскую область (1938), центральные районы Чехии и Мемельскую (Клайпедскую) область (1939). Здесь пойдет речь об истории присоединения Судетской области.

В 1938 году в Чехословакии проживало 14 млн. человек, из них 3,3 млн. этнических немцев, компактно проживающих в Судетской области. Промышленность Чехословакии, в том числе и военная, была одной из самых развитых в Европе. Заводы «Шкода» с момента оккупации Германией и до начала войны с Польшей произвели почти столько же военной продукции, сколько произвела за это же вся военная промышленность Великобритании. Чехословакия была одним из ведущих мировых экспортеров оружия, ее армия была превосходно вооружена и опиралась на мощные укрепления в Судетской области.

Судетские немцы, подстрекаемые пронацистской судетско-немецкой партией К. Генлейна, постоянно заявляли об ущемлении их прав со стороны чехословацкого правительства. Правительство приняло ряд мер по обеспечению представительства судетских немцев в Национальном собрании, местного самоуправления, образования на родном языке, однако напряженность снять не удалось. Опираясь на эти заявления, Гитлер в феврале 1938 обратился к рейхстагу с призывом «обратить внимание на ужасающие условия жизни немецких собратьев в Чехословакии».

Первый Судетский кризис
В конце марта 1938 года Генлейн прибывает в Берлин где получает инструкции по дальнейшим действиям. В мае генлейновцы активизируют прогерманскую пропаганду, выдвигают требование о проведении референдума по присоединению Судетских земель к Германии и на 22 мая, — день муниципальных выборов, — подготавливают путч, с тем чтобы превратить эти выборы в плебисцит. Одновременно проводилось выдвижение Вермахта к чехословацкий границе. Это спровоцировало первый Судетский кризис. В Чехословакии прошла частичная мобилизация, войска были введены в Судеты и заняли приграничные укрепления. В то же время о поддержке Чехословакии заявили СССР и Франция (во исполнение советско-французского договора от 2 мая 1935 года и советско-чехословацкого договора от 16 мая 1935 года). Протест по поводу силового разрешения кризиса заявила даже союзник Германии Италия. Попытка отторгнуть Судеты опираясь на сепаратистское движение судетских немцев в этот раз не удалась. Гитлер перешел к переговорам. Переговоры велись между Генлейном и чехословацким правительством при посредничестве Англии (см. миссия Ренисмена).

Второй Судетский кризис
12 сентября 1938 года, после провала переговоров, был спровоцирован второй Судетский кризис. Генлейновцы организовали массовые выступления в Судетах, что вынудило правительство Чехословакии ввести в населенные немцами районы войска и обьявить их на военном положении. Генлейн, избегая ареста, скрылся в Германии. На следующий день Чемберлен телеграммой уведомил Гитлера о готовности посетить его «ради спасения мира». 15 сентября 1938 года Чемберлен прибывает на встречу с Гитлером в городе Берхтесгаден, в Баварских Альпах. Во время этой встречи фюрер сообщил, что хочет мира, но готов из-за чехословацкой проблемы и к войне. Однако, войны можно избежать, если Великобритания согласится на передачу Судетской области Германии на основе права наций на самоопределение. Чемберлен с этим согласился.

18 сентября в Лондоне прошли англо-французские консультации. Стороны пришли к соглашению, что территории, на которых проживает более 50% немцев, должны отойти к Германии, и что Великобритания с Францией гарантируют новые границы Чехословакии. 20 — 21 сентября английский и французский посланники в Чехословакии заявили чехословацкому правительству, что в случае если оно не примет англо-французских предложений, французское правительство «не выполнит договора» с Чехословакией. Также они сообщили следующее: «Если же чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне». Чешское правительство отказалось выполнить данные условия.

22 сентября Гитлер ставит ультиматум: не препятствовать Германии в оккупации Судет. В ответ на это Чехословакия и Франция объявляют мобилизацию. 27 сентября Гитлер перед угрозой начала войны идет на попятную и направляет Чемберлену письмо, в котором сообщает, что он не хочет войны, готов дать гарантию безопасности оставшейся части Чехословакии и обсудить детали договора с Прагой. 29 сентября в Мюнхене по инициативе Гитлера происходит его встреча с главами правительств Великобритании, Франции и Италии. Однако, вопреки своему обещанию в письме Чемберлену, чехословацкие представители не были допущены к обсуждению соглашения. СССР было отказано в участии во встрече.

Мюнхенское соглашение
Встреча в Мюнхене состоялась 29—30 сентября. Основой соглашения являлись предложения Италии, практически ничем не отличавшиеся от требований, выдвинутых ранее Гитлером при встрече с Чемберленом. Чемберлен и Даладье приняли эти предложения. В час ночи 30 сентября 1938 г. Чемберлен, Даладье, Муссолини и Гитлер подписали Мюнхенское соглашение. После этого в зал, где было подписано это соглашение, была допущена чехословацкая делегация. Правительства Великобритании и Франции оказали давление на правительство Чехословакии, так что, несмотря на подтвержденную СССР решимость оказать военную помощь и в отсутствие поддержки Франции, чешское правительство без согласия Национального собрания приняло к исполнению данное соглашение.

Последствия
Отторжение Судетской области было только началом процесса расчленения Чехословакии.

1 октября 1938 года Польша в ультимативной форме потребовала от Чехии передать ей Тешинскую область, предмет территориальных споров между ней и Чехословакией в 1918 — 1920 гг. Оставшись в международной изоляции, чехословацкое правительство вынуждено было принять условия ультиматума.

Под давлением Германии, чехословацкое правительство 7 октября принимает решение о предоставленнии автономии Словакии, а 8 октября — Закарпатской Украины.

2 ноября 1938 года Венгрия по решению Первого Венского арбитража получила южные районы Словакии и Закарпатской Украины с городами Ужгород, Мукачево и Берегово.

В марте 1939 года Германия оккупировала оставшийся от Чехословакии огрызок, включив его в состав Рейха под названием «протекторат Богемия и Моравия». В руки Германии попали значительные запасы вооружения бывшей чехословацкой армии, позволившие вооружить 9 пехотных дивизий, и чешские военные заводы. Перед нападением на СССР, из 21 танковой дивизии вермахта, 5 были укомплектованы танками чехословацкого производства.

19 марта марта – правительство СССР предъявляет ноту Германии , где заявляет о своём непризнании немецкой оккупации части территории Чехословакии.

Соглашение, подписанное в Мюнхене, стало кульминационной точкой английской «политики умиротворения». Одна часть историков считает эту политику попыткой перестроить испытывающую кризис Версальскую систему международных отношений дипломатическим путем, через договоренности четырех великих европейских держав. Чемберлен, вернувшись из Мюнхена в Лондон у трапа самолёта заявил: «я привез мир нашему поколению».

Однако другая часть историков полагает, что истинная причина проведения данной политики - попытка западных стран раздавить чужеродную систему у себя под боком - СССР. К примеру, заместитель министра иностранных дел Великобритании Кадоган записал в своем дневнике: «Премьер-министр (Чемберлен) заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами». В таком случае представляется, что «политика умиротворения» - хитроумная многоходовая комбинация по натравливанию гитлеровской Германии на СССР, проводимая с 1937 года, но в марте 1939 года давшая сбой. В результате Гитлер сначала захватил практически всю континентальную Европу, и только потом напал на СССР.

 Отправлено: 14.06.06 13:39. Заголовок: Re:

НАДО ЛИ СТЫДИТЬСЯ ПАКТА МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА?



Оплёвывающие нашу историю либеральные публицисты стремятся любой ценой представить Советский Союз зачинщиком 2-й мировой войны. Одним из любимых аргументов, используемых для этого, является пресловутый договор о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 года, более известный как «пакт Молотова-Риббентропа». При всяком удобном и неудобном случае российские СМИ поднимают ритуальный вой по поводу этого страшного преступления против прогрессивного человечества.

Мюнхенский сговор

Любой добросовестный исследователь знает, что исторические факты следует рассматривать не изолированно, а в общем контексте происходившего в то время. Анализируя советско-германский договор, нельзя забывать и о другом соглашении, заключённом без малого за год до этого в Мюнхене. Сегодня по понятным причинам о мюнхенском сговоре предпочитают не вспоминать. Между тем оба эти события тесно связаны. Именно случившееся в столице Баварии предопределило дальнейшую политику СССР.

Присоединив 13 марта 1938 года (при полном попустительстве тогдашнего «мирового сообщества») Австрию к Третьему Рейху, Гитлер обратил свой взгляд на Чехословакию. Как известно, после окончания Первой Мировой войны свежеиспечённые государства Восточной Европы кроились не по этническому принципу, а по праву сильного. В результате в Чехословакии, помимо титульных наций — собственно чехов и словаков — проживали многочисленные национальные меньшинства. Самым крупным были немцы: по данным переписи 1921 года их было около 3,1 миллиона из 13,4 миллионов жителей или 23,4%. На притеснение немецкого меньшинства и ссылался Гитлер, потребовав передать Германии Судетскую область и другие районы с преимущественно немецким населением.

Разумеется, тягаться в одиночку с 70-миллионной Германией, даже ещё не раскрутившей в полную мощь маховик своей военной машины, Чехословакия не могла. Тем более, что на стороне Гитлера изначально готовились выступить имеющие территориальные претензии к чехословакам поляки и венгры. Впрочем, на первый взгляд, это небольшое государство было надёжно защищено системой международных соглашений. Ещё 25 января 1924 года был заключён бессрочный франко-чехословацкий договор о союзе и дружбе, а 16 мая 1935 года СССР и Чехословакия подписали договор о взаимной помощи. При этом по предложению Чехословакии в нём была сделана оговорка, что обязательства о взаимной помощи вступают в силу лишь в том случае, если помощь стороне — жертве агрессии будет оказана и Францией.

Однако едва дошло до дела, как выяснилось, что западные демократии вовсе не горят желанием защищать Прагу. Уже 19 сентября послы Англии и Франции передали Чехословакии совместное заявление своих правительств о том, что необходимо уступить Германии районы, населённые преимущественно судетскими немцами, чтобы избежать общеевропейской войны. Когда же Прага напомнила Парижу о его обязательствах по договору о взаимопомощи, то французы просто отказались их выполнять.

Как сообщил министр иностранных дел Чехословакии Камил Крофта в своей телеграмме, адресованной всем чехословацким миссиям за границей, «английский и французский посланники 21 сентября в два часа ночи снова посетили президента и заявили, что в случае, если мы отклоним предложения их правительств, мы возьмём на себя риск вызвать войну. Французское правительство при таких обстоятельствах не могло бы вступить в войну, его помощь была бы недейственной. Принятие англо-французских предложений является единственным средством воспрепятствовать непосредственному нападению Германии. Если мы будем настаивать на своём первоначальном ответе, Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Англия не сможет взять на себя ответственность. Ввиду этого ультимативного вмешательства, оказавшись в полном одиночестве, чехословацкое правительство, очевидно, будет вынуждено подчиниться непреодолимому давлению» (Гришин Я.Я. Путь к катастрофе. Польско-чехословацкие отношения 1932–1939 гг. Казань, 1999. С.105).

Надо сказать, что насчёт «полного одиночества» Крофта откровенно лукавил. Советский Союз был готов прийти на помощь Чехословакии даже без участия Франции. Однако в Праге предпочли капитулировать.

29–30 сентября в Мюнхене руководители четырёх великих держав — Великобритании (Чемберлен), Франции (Даладье), Германии (Гитлер) и Италии (Муссолини) — подписали соглашение, призванное урегулировать судетский кризис. Советский Союз на эту встречу приглашён не был, так же, как и представители Чехословакии, которых поставили перед свершившимся фактом.

Мюнхенское соглашение предусматривало передачу Германии в срок с 1 по 10 октября 1938 года Судетскую область со всеми сооружениями и укреплениями, фабриками, заводами, запасами сырья, путями сообщения и т.п. Взамен четыре державы давали «гарантии» новых границ Чехословакии. О том, чего эти гарантии стоили, наглядно свидетельствует дальнейшее развитие событий. 13 марта 1939 года лидеры словацких националистов объявили о «независимости» Словакии и обратились к Германии с просьбой о защите, а двое суток спустя немецкие войска вошли в Прагу. «Гаранты» не сделали даже попытки спасти Чехословакию, ограничившись вялыми протестами.

Более того, руководство Великобритании восприняло известие о ликвидации Чехословакии с явным облегчением. В тот же день британский министр иностранных дел Эдуард Галифакс заявил французскому послу в Лондоне, что Англия и Франция получили «компенсирующее преимущество», заключающееся в том, что «естественным способом» покончено с их обязательством о предоставлении гарантий Праге, бывшим «несколько тягостным для правительств обеих стран» (Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937–1939. Т.2. Январь-август 1939 г. М., 1981. С.352).

Накануне

Все, кто изучал историю 2-й мировой войны, знают, что она началась из-за отказа Польши удовлетворить германские претензии. Однако гораздо менее известно, чего же именно добивался от Варшавы Гитлер. Между тем, требования Германии были весьма умеренными: включить «вольный город Данциг» в состав Третьего Рейха, разрешить постройку экстерриториальных шоссейной и железной дорог, связывающих Восточную Пруссию с основной частью Германии, и вступить в Антикоминтерновский пакт.

Как бы негативно мы не относились к Гитлеру, первые два требования трудно назвать необоснованными. Подавляющее большинство жителей отторгнутого от Германии согласно Версальскому мирному договору Данцига составляли немцы, искренне желавшие воссоединения с исторической родиной. Вполне естественным было и требование насчёт дорог, тем более, что на земли разделяющего две части Германии «польского коридора» при этом не покушались.

Поэтому когда Германия 24 октября 1938 года предложила Польше урегулировать проблемы Данцига и «польского коридора», казалось, ничто не предвещает осложнений. Однако ответом неожиданно стал решительный отказ. Дело в том, что Польша неадекватно оценивала свои силы и возможности. Стремясь получить статус великой державы, она никоим образом не желала становиться младшим партнёром Германии и 26 марта 1939 года окончательно отказалась удовлетворить германские претензии.

Видя неуступчивость поляков, Гитлер решил добиться выполнения своих требований силой. 3 апреля 1939 года начальник штаба ОКВ генерал Вильгельм Кейтель представил проект «Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.». Одновременно главнокомандующие видов вооружённых сил получили предварительный вариант плана войны с Польшей, которому было присвоено условное название «Вайс». 28 апреля, выступая в рейхстаге, Гитлер объявил об аннулировании германо-польской декларации 1934 года о дружбе и ненападении.

Тем временем западные демократии сеяли у поляков необоснованные иллюзии о том, что в случае войны они окажут Варшаве необходимую помощь. 31 марта 1939 года, выступая в палате общин, премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен публично заявил:

«...в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтёт необходимым оказать сопротивление своими национальными вооружёнными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом.

Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы. Т.1. 29 сентября 1938 г. — 31 мая 1939 г. М., 1990. С.351).

В ходе франко-польских переговоров 14–19 мая Франция пообещала в случае нападения Гитлера на Польшу «начать наступление против Германии главными силами своей армии на 15-й день мобилизации». Англо-польские переговоры 23–30 мая привели к тому, что Лондон заявил о своей готовности предоставить Варшаве 1300 боевых самолётов для польских ВВС и предпринять воздушные бомбардировки Германии в случае войны.

Как показали дальнейшие события, эти щедрые обещания были заведомым обманом. Однако польское руководство принимало их за чистую монету и потому всё больше утрачивало чувство реальности. Например, 18 августа 1939 года польский посол в Париже Юлиуш Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Жоржем Бонне заносчиво заявил, что «не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны!» (Мосли Л. Утраченное время. Как начиналась вторая мировая война / Сокр. пер. с англ. Е.Федотова. М., 1972. С.301).

Как отметил в своей книге американский исследователь Хенсон Болдуин, в годы войны работавший военным редактором «Нью-Йорк Таймс»:

«Они (поляки — И. П.) были горды и слишком самоуверенны, живя прошлым. Многие польские солдаты, пропитанные военным духом своего народа и своей традиционной ненавистью к немцам, говорили и мечтали о «марше на Берлин». Их надежды хорошо отражают слова одной из песен:

...одетые в сталь и броню,
Ведомые Рыдзом-Смиглы,
Мы маршем пойдём на Рейн...

(Болдуин Х. Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны / Пер. с англ. А.Н.Павлова. М., 2001. С.26).

Видимо, недаром другой американец, известный журналист Уильям Ширер, изучавший реалии польской жизни в течение 30 лет, прокомментировал предоставление английских гарантий Польше следующим образом: «Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нём соблюдаются правила безопасности, однако страховать завод, полный сумасшедших, немного опасно» (Фуллер Дж. Ф. Ч. Вторая мировая война 1939–1945 гг. Стратегический и тактический обзор. М., 1956. С.37).

Несостоявшийся союз

Понятно, что происходившие в Европе события, в особенности нарастающая агрессивность Германии, не могли оставить равнодушным советское руководство. Казалось бы, для сдерживания Гитлера следовало пойти на союз с западными демократиями. Однако, как справедливо отмечает Уинстон Черчилль: «Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в этом случае от них будет мало проку» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С.173).

В самом деле, как показал Мюнхен, договоры, заключённые с Англией и Францией, можно смело расценивать как «филькины грамоты», поскольку эти государства не выполняют взятые на себя обязательства. Более того, Чехословацкая республика являлась любимым детищем Антанты, единственной в Восточной Европе демократической страной, верным и преданным союзником Парижа и Лондона. Если её с такой лёгкостью отдали на растерзание Гитлеру, то нас и подавно могли «кинуть» в любой момент.

Мотивы мюнхенского сговора также не радовали. Было достаточно очевидно, что цель проводимой западными державами политики «умиротворения» Гитлера — направить агрессию Германии на Восток, то есть в конечном счёте против СССР. Как сказал Чемберлен 12 сентября 1938 года накануне своей встречи с Гитлером: «Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путём преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. С.6).

Стоит ли удивляться, что в этой ситуации советское руководство сделало естественный вывод — верить Западу на слово нельзя, если не хочешь оказаться преданным в самый критический момент. Сотрудничать с Англией и Францией можно, лишь заручившись военным договором, в котором будут чётко и недвусмысленно прописаны обязательства сторон, чтобы новоиспечённые «союзники» не смогли отвертеться от их выполнения.

17 апреля 1939 года Москва предложила заключить англо-франко-советский договор о взаимопомощи следующего содержания:

«1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.
2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Чёрным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение §1 и 2.
4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.
5. Существующий между Польшей и Румынией договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии, либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.
6. Англия, Франция и СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трёх держав согласия...» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. С.386–387).

Однако западных партнёров подобная постановка вопроса явно не устраивала. Вместо этого Англия и Франция надеялись получить от Советского Союза односторонние обязательства. Так, на заседании кабинета министров 3 мая Галифакс сообщил, что он запросит Россию: «не будет ли она готова сделать одностороннюю декларацию о том, что она окажет помощь в такое время и в такой форме, которая могла бы оказаться приемлемой для Польши и Румынии» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. С.391).

Только 25 июля английское, а 26 июля и французское правительство приняли предложение СССР приступить к переговорам о заключении военной конвенции и выразили готовность послать своих представителей в Москву. Переговоры начались 12 августа. Сразу же выяснилось, что французская делегация во главе с генералом Ж. Думенком имеет полномочия только на ведение переговоров, но не на подписание соглашения, а английская делегация во главе с адмиралом Реджинальдом Драксом вообще не имеет письменных полномочий.

Разумеется, дело было отнюдь не в рассеянности чиновников британского МИДа, забывших оформить соответствующие бумаги. Просто английское руководство во главе с Чемберленом всё ещё надеялось договориться с Гитлером полюбовно и рассматривало контакты с Советским Союзом всего лишь как средство давления на Берлин.

Неудивительно, что инструкция для отправлявшейся в Москву британской делегации прямым текстом предписывала «вести переговоры весьма медленно» (Документы и материалы кануна второй мировой войны... Т.2. С.168), стараясь избегать конкретных обязательств:

«Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определённое обязательство, которое могло бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиваться сколь возможно более общими формулировками» (Там же. С.169).

Совершенно другой была позиция советского руководства. Так, глава французской делегации генерал Думенк, докладывая о ходе московских переговоров в военное министерство Франции, в телеграмме от 17 августа 1939 года, констатировал: «Нет сомнения в том, что СССР желает заключить военный пакт и что он не хочет, чтобы мы представили ему какой-либо документ, не имеющий конкретного значения» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. С.267).

Гиена Восточной Европы

Теперь самое время вспомнить, что же представляла собой тогдашняя Польша, ради спасения которой от Гитлера мы должны были встать в один строй с Англией и Францией.

Едва появившись на свет, возрождённое польское государство развязало вооружённые конфликты со всеми соседями, стремясь максимально раздвинуть свои границы. Не стала исключением и Чехословакия, территориальный спор с которой разгорелся вокруг бывшего Тешинского княжества. Когда немцы потребовали у Праги Судеты, поляки решили, что настал подходящий случай добиться своего. 14 января 1938 года Гитлер принял министра иностранных дел Польши Юзефа Бека. «Чешское государство в его нынешнем виде невозможно сохранить, ибо оно представляет собой в результате гибельной политики чехов в Средней Европе небезопасное место — коммунистический очаг», — изрёк вождь Третьего Рейха. Разумеется, как сказано в официальном польском отчёте о встрече, «пан Бек горячо поддержал фюрера» (Гришин Я.Я. Путь к катастрофе... С.36). Эта аудиенция положила начало польско-германским консультациям по поводу Чехословакии.

В самый разгар судетского кризиса 21 сентября 1938 года Польша предъявила Чехословакии ультиматум о «возвращении» ей Тешинской области. 27 сентября последовало повторное требование. В стране нагнеталась античешская истерия. От имени так называемого «Союза силезских повстанцев» в Варшаве была совершенно открыто развёрнута вербовка в «Тешинский добровольческий корпус». Формируемые отряды «добровольцев» направлялись к чехословацкой границе, где устраивали вооружённые провокации и диверсии.

Так, в ночь на 25 сентября в местечке Коньске близ Тршинца поляки забросали ручными гранатами и обстреляли дома, в которых находились чехословацкие пограничники, в результате чего два здания сгорели. Следующей ночью поляки совершили налёт на железнодорожную станцию Фриштат, обстреляли её и забросали гранатами, а в ночь с 27 на 28 сентября стрельба шла уже почти по всех районах Тешинской области. Наиболее кровавые стычки, как сообщало Польское телеграфное агентство, наблюдались в окрестностях Богумина, Тешина и Яблункова, в местечках Быстрице, Коньска и Скшечень. Вооружённые группы «повстанцев» неоднократно нападали на чехословацкие склады оружия, польские самолёты ежедневно нарушали чехословацкую границу.

Свои действия поляки тесно координировали с немцами. Польские дипломаты в Лондоне и Париже настаивали на равном подходе к решению судетской и тешинской проблем, в то время как польские и немецкие военные договаривались о линии демаркации войск в случае вторжения в Чехословакию. При этом можно было наблюдать трогательные сцены «боевого братства» между германскими фашистами и польскими националистами. Так, согласно сообщению из Праги от 29 сентября, на чехословацкий пограничный пост близ Гргавы напала банда из 20 человек, вооружённых автоматическим оружием. Атака была отбита, нападавшие бежали в Польшу, а один из них, будучи раненым, попал в плен. На допросе пойманный бандит рассказал, что в их отряде много немцев, живущих в Польше.

Сразу же после Мюнхенского соглашения, 30 сентября 1938 года, Варшава предъявила Праге новый ультиматум, требуя немедленного удовлетворения своих претензий. В результате 1 октября Чехословакия уступила Польше область, где проживало 80 тыс. поляков и 120 тыс. чехов. Однако главным приобретением стал промышленный потенциал захваченной территории. Расположенные там предприятия давали в конце 1938 года почти 41% выплавляемого в Польше чугуна и почти 47% стали.

Как писал по этому поводу в своих мемуарах Черчилль, Польша «с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1. С.163).

Сегодня в Польше стараются забыть эту страницу своей истории. Так, авторы вышедшей в 1995 году в Варшаве «Истории Польши с древнейших времён до наших дней» Алиция Дыбковская, Малгожата Жарын и Ян Жарын умудрились вообще не упомянуть об участии своей страны в разделе Чехословакии.

Разумеется, можно ли возмущаться участием СССР в «четвёртом разделе Польши», если станет известно, что у самих рыло в пуху? А столь шокирующая прогрессивную общественность фраза Молотова о Польше как уродливом детище Версальского договора, оказывается, всего лишь калька с более раннего высказывания Пилсудского насчёт «искусственно и уродливо созданной Чехословацкой республики» (Гришин Я.Я. Путь к катастрофе... С.118).

Ну а тогда, в 1938 году, стыдиться никто не собирался. Наоборот, захват Тешинской области рассматривался как национальный триумф. Юзеф Бек был награждён орденом «Белого орла», хотя для подобного «подвига» больше подошёл бы, скажем, орден «Пятнистой гиены». Польская пропаганда захлёбывалась от восторга. Так, 9 октября 1938 года «Газета Польска» писала: «...открытая перед нами дорога к державной, руководящей роли в нашей части Европы требует в ближайшее время огромных усилий и разрешения неимоверно трудных задач» (Там же. С.150).

Дайте нам место для драки!

Как известно, главным камнем преткновения, из-за которого переговоры в Москве окончательно зашли в тупик, стал вопрос о пропуске советских войск через территорию Польши и Румынии. Дело в том, что на тот момент СССР не имел общей границы с Германией. Поэтому было непонятно, каким образом в случае начала войны мы сможем вступить в боевое соприкосновение с германской армией.

Для того чтобы Красная Армия могла с первых же дней войны принять участие в боевых действиях, а не пассивно ожидала, когда Германия сокрушит Польшу и выйдет к рубежам Советского Союза, наши войска должны были пройти через польскую территорию. При этом зоны их прохода строго ограничивались: район Вильно (так называемый Виленский коридор) и Галиция. Как подчёркивал глава французской делегации генерал Думенк в телеграмме военному министерству Франции от 15 августа 1939 года: «Отмечаю большое значение, которое с точки зрения устранения опасения поляков имеет тот факт, что русские очень строго ограничивают зоны вступления [советских войск], становясь исключительно на стратегическую точку зрения» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. С.228–229).

Однако заносчивые ляхи об этом и слышать не хотели. Как сообщал временный поверенный в делах Германии в Великобритании Теодор Кордт в телеграмме в германский МИД от 18 апреля 1939 года:

«Советник польского посольства, которого я встретил сегодня на одном из общественных мероприятий, сказал, что как Польша, так и Румыния постоянно отказываются принять любое предложение Советской России об оказании помощи. Германия, сказал советник, может быть уверена в том, что Польша никогда не позволит вступить на свою территорию ни одному солдату Советской России, будь то военнослужащие сухопутных войск или военно-воздушных сил. Тем самым положен конец всем домыслам, в которых утверждалось о предоставлении аэродромов в качестве базы для военно-воздушных операций Советской России против Германии. То же самое относится и к Румынии. По словам г. Яжджевского, хорошо известно, что авиация Советской России не обладает достаточным радиусом действия, чтобы с баз, расположенных на территории Советской России, атаковать Германию. Польша тем самым вновь доказывает, что она является европейским барьером против большевизма» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. С.389–390).

Вялые попытки Англии и Франции добиться изменения позиции Польши ни к чему не привели. Как заявил вечером 19 августа маршал Эдвард Рыдз-Смиглы: «Независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам» (Мосли Л. Утраченное время... С.301). В тот же вечер министр иностранных дел Юзеф Бек Польши сообщил французскому послу в Варшаве Леону Ноэлю: «Для нас это принципиальный вопрос: у нас нет военного договора с СССР; мы не хотим его иметь; я, впрочем, говорил это Потёмкину. Мы не допустим, что в какой-либо форме можно обсуждать использование части нашей территории иностранными войсками» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. С.279).

Но может быть, выставляя в качестве обязательного условия пропуск своих войск через польскую территорию, мы просто хотели тем самым сорвать соглашение? И на самом деле это требование было несущественным?

Представим себе, что московские переговоры закончились успехом и договор о взаимопомощи между Англией, Францией и СССР всё-таки заключён. В этом случае после начала 2-й мировой войны были возможны три варианта развития событий.

Германия может нанести первый удар на Западном фронте. Имея разрешение Польши на использование её территории, Советский Союз будет готов немедленно вступить в войну. В противном случае мы не сможем придти на помощь и останется лишь наблюдать, как Гитлер громит Францию.

Второй вариант — нападение Германии на Польшу. При наличии разрешения наши войска вступают на польскую территорию и совместно с польской армией отражают германское нападение. В противном случае придётся ждать, пока Германия разгромит Польшу и выйдет непосредственно к нашим границам. При этом, как справедливо заметил Ворошилов:

«Самого мнения о том, что Польша и Румыния, если они не попросят помощи у СССР, могут стать очень быстро провинциями агрессивной Германии, я не оспариваю. Должен, однако, заметить здесь, [что] наше совещание является совещанием военных миссий трёх великих государств и представляющие вооружённые силы этих государств люди должны знать следующее: не в наших интересах, не в интересах вооружённых сил Великобритании, Франции и Советского Союза, чтобы дополнительные вооружённые силы Польши и Румынии были бы уничтожены. А ведь если они, Польша и Румыния, не попросят своевременно помощи Советского Союза, то, по концепции адмирала, вооружённые силы Польши и Румынии будут уничтожены» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.2. С.215).

Но помимо использования польских вооружённых сил есть ещё один важный довод, который вслух не произносится. Воевать лучше на чужой территории. Если же нам такой возможности не дадут, придётся принять бой на своих рубежах, причём на границах 1939 года.

Наконец, третий вариант, наименее вероятный, но при этом наиболее неприятный для СССР — если немцы полезут к нам через Прибалтику и Финляндию. Впрочем, назвать подобное развитие событий совершенно невозможным тоже нельзя. И в Прибалтике, и тем более в Финляндии были весьма сильны прогерманские настроения. Так что эти страны вполне могли не только пропустить немецкие войска через свою территорию, но и сами принять участие в походе против Советского Союза.

В этом случае поляки точно не станут воевать, поскольку не имеют перед СССР каких-либо обязательств. От Англии и Франции помощи тоже вряд ли дождёшься. Таким образом, мы остаёмся один на один с Германией. Если же в ответ на немецкое нападение Красная Армия ударит по Германии через польскую территорию, тут уж от участия в войне Варшаве никак не отвертеться.

Таким образом, можно только согласиться с мнением Уинстона Черчилля: «Требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были бы занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным военным требованием» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1. С.217).

К сказанному выше следует добавить, что Польша не только не желала советской помощи, но вплоть до последнего момента продолжала замышлять пакости против нашей страны.

Так, в датированном декабрём 1938 года докладе 2-го (разведывательного) отдела главного штаба Войска Польского подчёркивалось: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель — ослабление и разгром России» (Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T.III. Warszawa, 1968. S.262, 287).

А вот выдержка из состоявшейся 28 декабря 1938 года беседы советника посольства Германии в Польше Рудольфа фон Шелии с только что назначенным посланником Польши в Иране Я. Каршо-Седлевским:

«Политическая перспектива для европейского Востока ясна. Через несколько лет Германия будет воевать с Советским Союзом, а Польша поддержит, добровольно или вынужденно, в этой войне Германию. Для Польши лучше до конфликта совершенно определённо стать на сторону Германии, так как территориальные интересы Польши на западе и политические цели Польши на востоке, прежде всего на Украине, могут быть обеспечены лишь путем заранее достигнутого польско-германского соглашения. Он, Каршо-Седлевский, подчинит свою деятельность в качестве польского посланника в Тегеране осуществлению этой великой восточной концепции, так как необходимо в конце концов убедить и побудить также персов и афганцев играть активную роль в будущей войне против Советов. Выполнению этой задачи он посвятит свою деятельность в течение будущих лет в Тегеране» (Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы... Т.1. С.162).

Из записи беседы министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа с министром иностранных дел Польши Юзефом Беком, состоявшейся 26 января 1939 года в Варшаве: «Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Чёрному морю» (Там же. С.195).

Стратегический выигрыш

Итак, не добившись толку от Англии и Франции, СССР заключил договор о ненападении с Германией. Если отбросить словесную шелуху, аргументация тех, кто обличает этот шаг, сводится к двум пунктам: моральному и практическому. Что касается первого, тут всё достаточно очевидно. Мало того, что требования морали в международной политике неуместны; раз уж речь зашла об этом, уместно спросить - а судьи кто? Как мы только что убедились, ни сдавшие Гитлеру своего союзника Чехословакию западные демократии, ни участвовавшая в её разделе Польша не имеют никакого права осуждающе тыкать в нас пальцем.

Теперь рассмотрим вопрос о практической целесообразности действий Сталина.

К концу 1930-х годов стало очевидно, что новая мировая война в любом случае состоится. При этом её потенциальные участники делились на три группы: во-первых, Англия, Франция и в перспективе США; во-вторых, Германия с союзниками; в-третьих, СССР. Отсюда следовало, что в грядущей схватке двое будут бить кого-то одного, и ему придётся несладко. Кроме того, пример, продемонстрированный США в 1-ю мировую войну, наглядно показал: тот, кто вступит в схватку позже остальных, получит ощутимые преимущества. И Гитлер, и большинство лидеров западных демократий надеялись, что они будут совместно воевать против СССР.

Понятно, что в этих условиях главной задачей советской дипломатии было не допустить войны с объединёнными силами западного мира. Парадокс истории состоит в том, что решить её помогла Польша — злейший враг СССР. Точнее, амбициозность польских руководителей. Стоило им хоть немного проявить чувство реальности, согласившись стать младшим партнёром Гитлера, и события потекли бы естественным путем. В полном соответствии с сюжетом многих советских книг и фильмов 1930-х годов о грядущей войне, нашу страну ожидало нападение союзных польско-германских сил. Вот только отбить его в реальной жизни было бы куда труднее, чем в кино.

Однако неуступчивость Варшавы сделала своё. Германо-польская война становилась всё более неизбежной, поскольку её желали обе стороны. В этих условиях Сталин и заключил пакт о ненападении. В результате вместо того, чтобы блокироваться против СССР, Германия и Англия с Францией начали войну между собой. Это означало, что Советскому Союзу не придётся воевать с теми и другими одновременно. Более того, СССР получил возможность вступить в войну позже других участников, да ещё и имея при этом некоторую свободу выбора — на чьей стороне выступить.

На это и рассчитывал Сталин, откровенно заявивший в состоявшейся 7 сентября 1939 года беседе с руководством Коминтерна:

«Война идёт между двумя группами капиталистических стран... за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались» (1941 год: В 2 кн. Книга 2 / Сост. Л.Е. Решин и др. М., 1998. С.584).

Но это ещё не всё. Летом 1939 года наши войска вели тяжёлые бои с японцами на реке Халхин-Гол. Поскольку Япония была союзником Германии по Антикоминтерновскому пакту, заключение советско-германского договора было воспринято в Токио как предательство. В результате отношения между Третьим Рейхом и его дальневосточным союзником оказались изрядно подпорчены. Япония заявила Германии протест, указав, что советско-германский договор противоречит Антикоминтерновскому пакту, в соответствии с которым подписавшие его стороны обязались «без взаимного согласия не заключать с СССР каких-либо политических договоров» (Зимонин В.П. Новый труд о мировых войнах XX века // Отечественная история. 2004. №1. С.162). Японский кабинет министров во главе с Киитиро Хиранума, являвшимся сторонником совместной японо-германской войны против СССР, был вынужден 28 августа 1939 года подать в отставку. Именно из-за пакта Молотова-Риббентропа японские правящие круги сделали выбор в пользу «Южного варианта», предполагавшего войну с Англией и США. Как известно, после нападения Германии на СССР Япония так и не выступила против нашей страны.

Таким образом, не будет преувеличением сказать, что, заключив 19 августа 1939 года советско-германское экономическое соглашение, а 23 августа — пакт Молотова-Риббентропа, СССР уже тогда выиграл 2-ю мировую войну на «дипломатическом фронте».

Именно этого и не могут простить Сталину ненавидящие свою страну и пресмыкающиеся перед Западом доморощенные российские либералы. Ещё бы! Вместо того, чтобы, как это часто бывало раньше в отечественной истории, послушно стать пушечным мясом в чужих разборках, Советский Союз осмелился позаботиться о собственных интересах.

 Отправлено: 14.06.06 13:44. Заголовок: Re:

Э́двард Бе́неш (чешск. Edvard Beneš, (28 мая 1884, Кожланы, Чехия — 3 сентября 1948, Сезимово Усти, Чехословакия)— государственный и политический деятель Чехословакии (Чехии), второй президент Чехословакии в 1935—1948 (фактически в период с 1935 по 1938 и с 1945 по 1948, в 1938—1945 за границей, в 1940—1945 как президент в изгнании; с точки зрения теории продолжения существования Чехословацкого государства в 1938—1945 годах, признанной державами-победительницами во Второй мировой войне, президентские полномочия в период 1938—1945 не прекращались). Один из руководителей движения за независимость Чехословакии в годы Первой мировой войны, министр иностранных дел Чехословакии в 1918—1935, руководитель чехословацкого зарубежного Сопротивления в годы Второй мировой войны.

 Отправлено: 14.06.06 14:19. Заголовок: Re:

Детство и юность, годы учёбы
Эдвард Бенеш родился неподалёку от города Раковник в Центральной Чехии в семье небогатого крестьянина. В 1896—1904 годах учился в гимназии в Виноградах (ныне район Праги). В 1904 году поступил в Свободную школу политических и социальных наук в Сорбонне (Париж, Франция), учился также в Берлине, степень доктора прав получил в 1908 году в Дижоне. Годом позже в Праге защитил диссертацию на степень доктора философии.

Преподавал в коммерческой академии в Праге, в 1912 году получил должность доцента на философском факультете пражского Карлова университета. Опубликовал несколько монографий по социологии, как журналист выступал в социал-демократической печати.

В движении за независимость Чехословакии
После начала Первой мировой войны принял активное участие в организации внутреннего антиавстрийского движения (т. н. чешская "Мафия"), в частности, обеспечивал связь групп сторонников независимости Чехии с находившимся в эмиграции в Швейцарии Т. Г. Масариком. Под угрозой ареста 1 сентября 1915 выехал в эмиграцию, где стал одним из ближайших сотрудников руководителя заграничного движения за независимость Чехословакии Т. Г. Масарика. Организовал курс популяризаторских лекций о чехах и словаках в Сорбонне, публиковал статьи во французских газетах и брошюры с обоснованием требования независимости Чехословакии от Австро-Венгрии.

В 1916 году вместе с Масариком и М. Р. Штефаником создал Чехословацкий национальный совет — прообраз правительства будущего государства, признанный Францией, Англией и Италией. Провёл успешные переговоры с представителями государств Антанты, завершившиеся согласием последних на формирование во Франции, Италии и России Чехословацких легионов, принявших в 1917—1918 годах активное участие в боевых действиях на стороне Антанты и признанных одной из воюющих сторон.

Вскоре после провозглашения Чехословакией независимости 28 октября 1918 года был назначен министром иностранных дел в превом чехословацком правительстве Карела Крамаржа. Занимал должность министра без перерыва на протяжении 17 лет (1918 - 1935) в 14 разных кабинетах министров.

Был одним из руководителей чехословацкой делегации на Парижской мирной конференции. Версальский, Сен-Жерменский и Трианонский мирные договоры подтвердили независимость Чехословакии и установили выгодные для нового государства границы (в частности, в Южной Словакии; в состав Чехословакии была также передана Закарпатская Украина (в чешской терминологии «Подкарпатская Русь» — Podkarpatská Rus)). Роль Бенеша в движении за независимость Чехословакии первый президент страны Масарик охарактеризовал в книге «Мировая революция» (1925) так: «Без Бенеша у нас не было бы республики».

Лига Наций и Малая Антанта
Бенеш приобрёл большую известность в европейской политике 1920-30-х годов как один из организаторов Лиги Наций. Занимал различные посты в её руководстве, в 1935 году был её председателем. Внешнюю политику Чехословакии Бенеш построил прежде всего на дружественных отношениях с Францией (союзнический договор 1924 года) и другими державами-победительницами в Первой мировой войне. С Югославией и Румынией по инициативе Бенеша Чехословакия заключила политический и военный союз, направленный главным образом против попыток ревизионизма со стороны Венгрии, получивший название "Малая Антанта" . В 1930-е годы Бенеш был одним из сторонников построения системы коллективной безопасности в Европе, нарастающая опасность агрессии со стороны нацистской Германии вела его к признанию де-юре СССР и заключению союзнического договора между Чехословакией и СССР.


Второй президент Чехословакии
Бенеш играл также важную роль во внутренней политике, будучи одной из опор «Града» — политических сил, близких к президенту Масарику. В 1921—1922 годах был премьер-министром. С 1926 года — в руководстве Чехословацкой национально-социалистической партии, влиятельной силы, поддерживавшей "Град".

После отставки президента Масарика 18 декабря 1935 года был избран вторым президентом Чехословакии. Избранию предшествовали длительные закулисные переговоры, связанные с тем, что влиятельные правые и консервативные силы первоначально выступали против избрания Бенеша президентом, считая его слишком «левым» политиком. В результате, однако, Бенеш набрал в парламенте подавляющее большинство голосов — за него голосовали практически все чешские партии, включая коммунистов, и Словацкая народная партия Глинки; против выступили представители партии Гейнлейна и чешские крайне правые.

В сентябре 1938 года как глава государства и верховный главнокомандующий принял условия Мюнхенского соглашения, по которому территории Чехословакии, населённые судетскими немцами, передавались Германии, и 5 октября ушёл в отставку. Покинул страну, жил в Лондоне, затем в Соединенных Штатах как частное лицо. Выразил протест руководителям демократических государств после оккупации чешских земель Германией в марте 1939 года.

Во главе зарубежного Сопротивления
После начала Второй мировой войны Бенеш вернулся к активной политической деятельности. Его целью стало аннулирование Мюнхенского соглашения, восстановление независимости Чехословакии и её «версальских» границ. Бенеш и его соратники опирались на теорию продолжения существования Чехословацкого государства, в соответствии с которой все изменения, происходившие после 29 сентября 1938, включая образование на месте Чехословакии Протектората Богемия и Моравия и Словацкого государства, не имели юридической силы. В 1940 году Бенеш создал в Лондоне правительство Чехословакии в изгнании и возглавил его в ранге президента. К 1942 году ему удалось добиться признания существования Чехословакии и аннулирования Мюнхенского соглашения всеми державами антигитлеровской коалиции, в том числе СССР.

Будучи руководителем зарубежного чехословацкого Сопротивления, Бенеш координировал действия чехословацких подразделений, сражавшихся на фронтах в составе союзных армий, а также поддерживал связь с внутренним Сопротивлением в чешских землях.

В декабре 1943 года Бенеш в Москве подписал договор о дружбе и союзных отношениях с Советским Союзом, который предзнаменовал новую внешнеполитическую ориентацию Чехословакии. Союз с СССР, заключение которого Бенеш считал своим крупным впеншеполитическим успехом, стал краеугольным камнем политики страны.

В апреле 1945 года на освобождённой территории Чехословакии — в словацком городе Кошице — Бенешем было назначено новое правительство т. н. Национального фронта, ведущую роль в котором играли коммунисты. 16 мая 1945 года Эдвард Бенеш вернулся в освобождённую Прагу, где был восторженно встречен населением.





В народно-демократической Чехословакии
28 октября 1945 года временный парламент страны подтвердил президентские полномочия Бенеша, а 19 июля 1946 он вновь был избран на пост президента новым составом парламента — голосование было единогласным.

Инаугурация Эдварда Бенеша, 1946

Ещё во время войны, а также в летние и осенние месяцы 1945 года, в условиях отсутствия избранного парламента, Бенеш подписывал так называемые президентские декреты, имевшие силу закона, в том числе об изгнании немцев из Чехословакии и конфискации имущества немцев, венгров, предателей и коллаборционистов, о чрезвычайных Народных судах над нацистами и изменниками, а также о национализации крупных промышленных предприятий и банков.

В послевоенной Чехословакии, где установился режим так называемой «народной демократии», Бенеш был безусловно самым популярным политиком, однако, сочувствуя демократическим силам в борьбе за власть с коммунистами, практически не вступал в публичную политическую полемику.


Вторая отставка и смерть
Во время политического кризиса в феврале 1948 года Бенеш уступил давлению коммунистов во главе с премьер-министром К. Готтвальдом, принял отставку министров трёх демократических партий и согласился с изменениями в правительстве, в результате которых все рычаги власти в Чехословакии оказались в руках Коммунистической партии. Непосредственно после этого Бенеш покинул Прагу и поселился в своей вилле в местечик Сезимово Усти (Южная Чехия). В столице он появился лишь дважды — на похоронах министра иностранных дел Яна Масарика и праздновании 600-летия Карлова университета, однако продолжал ещё несколько месяцев занимать должность президента. В мае 1948 года Бенеш отказался подписать новую конституцию страны, разработанную коммунистами, а 7 июня подал в отставку, обосновав в официальном письме парламенту своё решение состоянием здоровья. Вскоре после этого (3 сентября 1948) Эдвард Бенеш умер, похоронен в Сезимовом Усти.

Политический портрет
Эдвард Бенеш был политиком социал-реформистского толка. В своей политической деятельности он опирался на философию позитивизма и достижения общественных наук, в первую очередь социологии, которой занимался на профессиональном уровне. Идеи Т. Г. Масарика о гуманизме и демократии как основах чехословацкой государственности Бенеш защищал в своих работах 1920-х годов («Мировая война и наша революция» (чеш. Světová válka a naše revoluce, 2 тт.), «О нашей демократии» (чеш. O naší demokracii) и др.). Второй президент Чехословакии был также приверженцем идеи единства чехословацкого народа, что не раз приводило к его конфликтам со словацкой политической элитой.

Перед Второй мировой войной, в бытность президентом в изгнании и после войны Бенеш воспринимался многими в Чехословакии как национальный лидер, истинный наследник Масарика и демократ. В духе культа первого президента Чехословакии, называемого «Президентом-Освободителем», Бенеш нередко именовался в печати, a иногда и на официальном уровне, «Президентом-Созидателем» (чеш. President Budovatel). Значительная часть политической элиты Чехословакии, в особенности правые силы, однако, относились к Бенешу отрицательно, нередко с откровенной ненавистью. Это же можно сказать о руководстве Судетонемецкой партии и германских нацистах. В сентябре 1938 года Бенеша провозгласил своим личным врагом Адольф Гитлер.

Мюнхенские соглашения Бенеш воспринял как предательство Чехословакии со стороны западных демократий (чешский историк Ян Тесарж пишет о развившемся у президента «Мюнхенском комплексе», предопределявшем его дальнейшую политику). В поисках более прочного союзника, который мог бы обеспечить границы Чехословакии по окончании войны, Бенеш обратился к Советскому Союзу. В послевоенной Чехословакии Бенеш предполагал обновить демократию, однако сделать её гораздо более социально ориентированной, «народной», а само государство превратить в национальную, славянскую республику. В своих книгах 1940-х годов («Демократия сегодня и завтра» (чеш. Demokracie dnes a zítra), «Размышления о славянстве» (чеш. Úvahy o Slovanstvu), двухтомные воспоминания «Мюнхенские дни» (чеш. Mnichovské dny) и «От Мюнхена к новой войне и новой победе» (чеш. Od Mnichova k nové válce a novému vítězství) Бенеш подробно излагает эти идеи, а также своё видение Чехословакии как моста между демократическим Западом и славянским Востоком.

Февраль 1948 года положил конец надеждам президента Бенеша — всю полноту власти в стране получили коммунисты, под руководством которых Чехословакия стала безоговорочным участником «советского блока».

В настоящее время вокруг фигуры Эдварда Бенеша, в особенности о его деятельности в переломные моменты истории (в период Первой и Второй мировых войн, во время Мюнхенского диктата, в февральских событиях) ведутся споры как в самой Чехии, так и за её пределами (прежде всего в Германии). Организации судетских немцев и ряд политиков в Германии требуют отмены декретов Бенеша.

В 2004 году парламент Чехии принял Закон № 292/2004 Собрания законодательства Чешской республики, гласящий: «Доктор Эдвард Бенеш имеет заслуги перед государством». В 2005 году на Лоретанской площади в Праге был установлен памятник Бенешу.


Библиография
Brod, Toman: Osudový omyl Edvarda Beneše. Praha 2003
Klímek, Antonín: Boje o Hrad. Praha 1996
Peroutka, Ferdinand: Budování státu I—IV. Praha 1934—1938
Zeman, Zdeněk: Edvard Beneš. Politický životopis. Praha 1997

 Отправлено: 14.06.06 14:21. Заголовок: Re:

Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом
Правительство СССР и Правительство Германии

Руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:

Статья I
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья II
В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Статья III
Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.


Статья IV
Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Статья V
В случае возникновенния споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.

Статья VI
Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.


Статья VII
Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.

Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве, 23 августа 1939 года.

По уполномочию Правительства СССР В. Молотов

За Правительство Германии И. Риббентроп

Секретный дополнительный протокол к договору о ненападении между Германией и Советским Союзом
При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

4. Этот протокол будет сохраняться обоими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 года

По уполномочию Правительства СССР В. Молотов

За Правительство Германии И. Риббентроп

 Отправлено: 07.01.07 19:54. Заголовок: Re: